Неточные совпадения
У нее была очень
милая манера говорить о «добрых» людях и «светлых» явлениях приглушенным голосом; как будто она рассказывала о маленьких тайнах, за которыми скрыта единая, великая, и в ней — объяснения всех небольших тайн. Иногда он слышал в ее рассказах нечто совпадавшее с поэзией буден
старичка Козлова. Но все это было несущественно и не мешало ему привыкать к женщине с быстротой, даже изумлявшей его.
— Веселимся, — продолжает сухенький
старичок, — пьем вино новое, вино радости новой, великой; видишь, сколько гостей? Вот и жених и невеста, вот и премудрый архитриклин, вино новое пробует. Чего дивишься на меня? Я луковку подал, вот и я здесь. И многие здесь только по луковке подали, по одной только маленькой луковке… Что наши дела? И ты, тихий, и ты, кроткий мой мальчик, и ты сегодня луковку сумел подать алчущей. Начинай,
милый, начинай, кроткий, дело свое!.. А видишь ли солнце наше, видишь ли ты его?
— А ваш
старичок такой же
милый, как и был! — говорил он.
Когда же случившийся тут князь объяснил сластолюбивому
старичку, что этот самый Ихменев — отец той самой Натальи Николаевны (а князь не раз прислуживал графу по этим делам),то вельможный
старичок только засмеялся и переменил гнев на милость: сделано было распоряжение отпустить Ихменева на все четыре стороны; но выпустили его только на третий день, причем (наверно, по распоряжению князя) объявили старику, что сам князь упросил графа его
помиловать.
— Попить, ничего, попей!.. Вино куражит человека!.. Помни одно, что вы с Сусанной Николаевной не перестарки какие, почесть еще сосунцы, а
старичок ее не век же станет жить, может, скоро уберется, и женишься ты тогда на своей
милой Сусаннушке, и пойдет промеж вас дело настоящее.
Действительно, и в словах да и в самом говоре сего крошечного
старичка есть нечто невыразимо
милое и ко всему сему благородство и ласковость.
Актер(оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А — где
старичок…
милый старикашка? Здесь, по-видимому, — никого нет… Наташа, прощай! Прощай… да!
Фелисата Михайловна даже утверждала утром (конечно, не серьезно), что она готова сесть к нему на колени, если это ему будет приятно, — «потому что он милый-милый
старичок,
милый до бесконечности!» Марья Александровна впилась в него своими глазами, желая хоть что-нибудь прочесть на его лице и предугадать выход из своего критического положения.
Надобно всем сердцем желать долгих дней этому
милому, этому доброму, этому рыцарски честному
старичку!
— Дары тут же дарятся, — продолжал Сергеич, — как теперича, по молитве это рукобитье совершится,
старички, выходит, по другому, по третьему стаканчику выпили, дружка сейчас и ведет жениха за занавеску, поначалу молитву читает: «Господи,
помилуй нас» — да!
Наконец всем уже невтерпеж стало, и стали ребята говорить: ночью как-никак едем! Днем невозможно, потому что кордонные могут увидеть, ну а ночью-то от людей безопасно, а бог авось
помилует, не потопит. А ветер-то все гуляет по проливу, волна так и ходит; белые зайцы по гребню играют,
старички (птица такая вроде чайки) над морем летают, криком кричат, ровно черти. Каменный берег весь стоном стонет, море на берег лезет.
Агнеса Ростиславовна. Да. Добрый
старичок. Искренно любит меня. Я счастлива любовью этих
милых, бесхитростных детей природы.
Черненький Шписс поспевал решительно повсюду: и насчет музыкантов, и насчет прислуги, и насчет поправки какой-нибудь свечи или розетки, и насчет стремительного поднятия носового платка, уроненного губернаторшей; он и
старичков рассаживает за зеленые столы, он и стакан лимонада несет на подносике графине де-Монтеспан, он и полькирует с madame Пруцко, и вальсирует со старшею невестой неневестною, и говорит почтительные, но приятные любезности барону Икс-фон-Саксену; словом, Шписс везде и повсюду, и как всегда — вполне незаменимый, вполне необходимый Шписс, и все говорят про него: «Ах, какой он
милый! какой он прелестный!» И Шписс доволен и счастлив, и Непомук тоже доволен, имея такого чиновника по особым поручениям, и решает про себя, что Шписса опять-таки необходимо нужно представить к следующей награде.
Был это очень
милый и добродушный
старичок, — жалкий какой-то, жестоко поклеванный жизнью.
Тем часом,
милые вы мои, купеческий сын, который этот кулеш заварил, сбегал к скоропомощному
старичку в слободу. Как дальше-то быть? И фельдфебеля жалко, а себя еще пуще. А вдруг тот, в казарму вернувшись, за свой срам всю команду без господ офицеров на вечерних занятиях источит?
Оба, вошедши в клеть, сотворили три крестные знамения перед иконой, произнеся: «Господи,
помилуй!» — и потом поклонились хозяину, с приветствием: «Подай, боже, здравия!»
Старичок остановился у дверей и положил близ них свой посох.
«Ужо вернусь, сейчас же за письмо папеньке с маменькой сяду! Беспременно отпишу, чтобы не беспокоились
милые мои
старички, — решила Даша, — да всего-то в письме рассказывать не стану. К чему их беспокоить задаром… Господь с ними, с девочками, пусть смеются! К чему нашим про это знать!»